Подготовленные Среды 2025: Все Прекрасные Истории
Однажды..
Однажды вас заинтересует Шанхай 30х годов 20го века. Что это было за место, какие там жили люди, какая атмосфера там царила? Вас будет манить тёплая анемоя - ностальгия по месту и времени, в которых вас никогда не было, и где вам было так хорошо. Японцы скажут - акогарэ (憧れ). Немцы - зэнзухт (sehnsucht).
В тайне от друзей и коллег, вы будете находить копии старинных газетных вырезок, свидетельства давно исчезнувших людей. Перед сном будете сравнивать исторические описания с современными спутниковыми картами. Вы будете одержимы Шанхаем 30х годов 20го века. Что это было за место?
Это был не просто город, а разлом в реальности, единственный на карте мира шлюз, куда пускали без виз и лишних вопросов. Не просто «Интерзона» для маргиналов, - Шанхай это был «Танжер на стероидах».
Вы увидите его как неоновый лабиринт, пропитанный дождем и джазом, где законы физики уступали место законам удачи. Это был Вавилон, поделенный на лоскуты: перешел улицу из Французской концессии в Международный сеттльмент - и ты невидим для полиции, исчез в Китайском городе - и ты невидим для мира.
В ваших грезах оживут тени «пассионариев», которых выбросило на этот берег историей. Вы увидите русских графинь, танцующих в прокуренных кабаре за еду, и казачьих генералов, служащих вышибалами у опиумных королей. Вы почувствуете тяжелый, сладковатый запах, ползущий из курилен «Зеленой банды», где судьбами ворочал Большеухий Ду, крестный отец, державший в одной руке четки, а в другой - весь преступный мир Азии.
Там, в мокрых от муссонов переулках, британские шпионы обменивались взглядами с немецкими агентами, а еврейские беженцы делили кров с колониальными магнатами, строившими свои Ар-деко дворцы прямо на краю бездны. Вы будете бродить по этажам «Великого Мира» — шестиярусного храма порока, где на первом этаже делали ставки, на третьем курили гашиш, а с крыши шагали в пустоту разорившиеся игроки.
Десятилетия до того, означив Шанхай смоляной пентаграммой, Алистер Кроули писал "Дух Китая - это дух безграничной терпимости к пороку". И сквозь опиумный туман вы узрите суетливые тени алхимиков, теософов, мистиков и авантюристов всех мастей.
Но главное, что вы почувствуете - это электричество обреченности. Это был пир во время чумы, последний бал «Парижа Востока». Шампанское лилось рекой под звуки свинга, пока на окраинах уже маршировали японские солдаты, а по утрам с улиц молчаливо убирали тех, кто не пережил эту ночь. Это была красивая, опасная и абсолютно свободная жизнь за секунду до того, как погаснет свет.
Однажды..
Однажды, копаясь в ворохе архивных фотографий, вы вдруг увидите знакомое лицо. Как неожиданно, но кто это? Да, это он. Среди пройдох и аристократов, беглых офицеров, магнатов и мистиков - в Шанхае 30х звучал его голос. Этот голос пел песни, а точнее, как он их называл - “песенки”. Так вы откроете уникальные фотографии, где Александр Вертинский случайно навеки остался во вселенской колыбели нуара - Шанхае середины прошлого века.
Из чёрной бездны уютной готической меланхолии смотрел на нас его холодный взгляд с картонки виниловой пластинки в детстве. И то же лицо призрачного пьеро без грима теперь смотрит из уголка засвеченного старинного фото. То был один из роскошных вечеров, какие устраивал знаменитый “Гэтсби Шанхая” - Виктор Сассун. А вот и фото, где он и Вертинский сидят рядом в элегантных костюмах.
Но вот и самое загадочное фото: на нём Вертинский танцует с юной девушкой, чьего лица мы не увидим. Она кокетливо отвернулась от камеры, и навсегда останется для нас тайной.
Как тогда в детстве - Вертинский смотрит нам прямо в глаза, но теперь оттуда - из центра пышущего, кишащего Шанхая 30х. Он нежно обнимает девушку, держит её за руку. Её кожа гладкая и тёплая, волосы блестят, а с изящной шеи ниспадает скромное жемчужное колье. Она что-то шепчет ему на ухо..
Я - птица Феникс - буду петь вам сладкие песни.
Тихое счастье… Тихое счастье… Тихое счастье...
Источники:
1) оригинальная статья Кати Князевой о русском Кабарэ Аркадия в Шанхае
2) пост Кати Князевой с фотографиями вечера, где был замечен Вертинский